А вот что он добавил на Святой Елене: «… у меня было сто человек, безнадежно больных чумой: ежели бы я их оставил, то их всех перерезали бы турки, и я спросил у врача Деженетта, нельзя ли дать им опиум для облегчения страданий: он возразил, что его долг только лечить: и раненые были оставлены. Как я и предполагал, через несколько часов все они были перерезаны».
Спрашивайте, спрашивайте, пока Наполеон добрый!
Лорд Эбрингтон задал и третий вопрос: правда ли, что Бонапарт собирался принять мусульманство?
«Вы не можете себе представить, – ответил Наполеон, – сколь многого я добился в Египте тем, что сделал вид, будто перешел в их веру».
Обратный путь ужасен
Наполеон снял осаду Сен-Жан-д'Акра 20 мая.
Шесть дней осадная артиллерия вела непрерывный огонь, прикрывая отход армии.
Два месяца героических усилий под стенами крепости оказались бесплодными, жертвы напрасными.
1 200 убитых, 1 000 умерших от чумы, 2 300 раненых и больных – таков печальный итог авантюры. Многие солдаты ослабли физически из-за резких погодных перемен.
Потери врагов исчислялись десятками тысяч, но кого это утешит?
Тем не менее, Бонапарт предпринимает традиционный пропагандистский ход. Приказ по армии живописует и преувеличивает ее подвиги.
«Солдаты!
Вы перешли через пустыню, отделяющую Африку от Азии, с большей быстротой, чем это могла бы сделать армия, состоящая из арабов. Армия, которая выступила в поход для завоевания Египта, уничтожена, вы захватили ее командующего, парки, обозы, бурдюки, верблюдов.
Вы овладели всеми крепостями, защищающими колодцы пустыни. Вы рассеяли на поле сражения у горы Табор орды, сбежавшиеся со всей Азии в надежде на ограбление Египта. Наконец, после того как с горстью людей мы в течение трех месяцев вели войну в сердце Сирии, захватили 40 пушек, 50 знамен, 6 000 пленных, сравняли с землей укрепления Газы, Яффы, Хайфы, Акры, нам предстоит вернуться в Египет; наступление времени, благоприятного для высадки войск, требует моего возвращения туда.
Через несколько дней вы могли надеяться захватить самого пашу в его же дворце. Но в это время года взятие замка Акры не стоит потери нескольких дней. К тому же храбрецы, которых мне пришлось бы там потерять, необходимы сегодня для более важных операций.
Солдаты, мы стали на утомительный и опасный путь. Мы лишили Восток возможности что-либо предпринять против нас в ходе этой кампании, но нам придется, быть может, отражать нападения части Запада. Вы найдете при этом новые возможности покрыть себя славой; и если среди стольких боев каждый день приносит смерть какого-нибудь храбреца, нужно, чтобы появлялись новые храбрецы, способные в свою очередь занять место в той немногочисленной шеренге бойцов, которая в час опасности придает всем энергию и завоевывает победу».
И пошли они, солнцем палимые, – в обратный путь, куда более страшный, чем зимний марш. Вновь солдаты сходили с ума от жары.
«В июне пустыня очень сурова, она нисколько не похожа на ту же пустыню в январе; тогда все было легко, теперь все стало трудно. Песок был раскаленным, солнечные лучи – невыносимыми», – признает Наполеон.
Видя страдания раненых, он приказывает отдать им всех своих лошадей. Офицеры штаба следуют его примеру.
Один раненый гренадер боится запачкать красивое вышитое седло и стоит в нерешительности.
– Ступай, – сказал ему главнокомандующий, – нет ничего чересчур красивого для храбреца.
Офицеры немногочисленной кавалерии спешились и также отдали всех своих лошадей. Убедившись, что все раненые уехали, Бонапарт оседлал арабского скакуна.
Однако вскоре и он идет пешком, а когда ему предложили лошадь, Бонапарт ударил конюшего хлыстом по лицу:
– Чтобы все шли пешком, черт побери! Я первый; разве вы не читали приказ? Вон!
Так поступал Александр Великий: его армия умирала от жажды, врач Филипп поднес ему последний кубок вина, и царь вылил его в песок.
Не получилось передать больных и раненых на суда. Перре почему-то уплыл в Александрию, не взяв этих несчастных. Когда позднее немногих все же поместили на корабли, те попали в руки англичан.
Не выдержал адовых условий марша через пустыню и скончался 57-летний Жан Мишель Вантюр де Пароди, востоковед и переводчик Бонапарта.
Испустил дух храбрый Круазье. «Я принял последнее его прощение, между Газою и Аль-Аришем, где он скончался, – говорит Бурьенн. – Скромная могила его не часто будет тревожима».
«Я видел, что сбрасывали с носилок изувеченных офицеров, коих приказано было нести, и которые даже заплатили за этот труд деньги. Я видел, что покидали в степи изувеченных, раненых, зачумленных или даже только подозреваемых в зачумлении. Шествие освещалось горящими факелами, коими зажигали городки, местечки, деревни и покрывавшую землю богатую жатву. Вся страна пылала».
Может быть, это клевета? Но картины очень похожи на те, что рисуют свидетели отступления двенадцатого года.
Вновь возникла угроза мятежа. Люди, не стесняясь, выговаривали Бонапарту свои претензии. Они совершали подвиги и погибали, увеличивая его славу, – и что из этого вышло?
Но, правда и то, что ему уступали тень.
Так шел он из Сирии. Так шел он из Москвы.
«Они ворчат, но всегда следуют за ним».
Третьего июня уцелевшие увидели оазис Катии.
Бонапарт нашел силы, чтобы осмотреть Тину и Пелузий. Он прогулялся по берегу, на котором был убит великий Помпей.
Снова Абукир
Бонапарт дал людям отдохнуть и набраться сил.
Он хорошо подумал о том, как воздействовать на умы. Бертье послал вперед генерала Бойе, чтобы тот оповестил власти в Каире о предстоящем возвращении победоносной армии.
14 июня она торжественно вступила в Каир через ворота Побед. Сановных пленников, отбитые у турок бунчуки и знамена препроводили в Каирскую цитадель. Объявили, что много таких трофеев следует за армией. Носилки с ранеными, среди которых были Ланн и Дюрок, доставили в город в разные дни и без лишнего шума.
Пока Бонапарт был в Сирии, французские власти в Египте, не будучи ни в чем уверенными, действовали осторожно. Влиятельным египтянам оказывали знаки внимания.
Слухи о поражении Сирийской армии и гибели «султана Кебира» решительно пресекли шейхи мечети Аль-Азхар, обратившиеся к народу со следующим воззванием: «Прибыл в Каир бережно хранимый вождь французской армии генерал Бонапарт, который любит религию Магомета. Он остановился со своими солдатами в Куббе, здоровый и бодрый, и возблагодарил господа за милости, которыми тот его осыпает… Было праздником видеть солдат в добром здравии… Этот день был великим днем, таких никогда не было видано. Все жители Каира вышли ему навстречу. Они увидели и признали, что это действительно главнокомандующий Бонапарт собственной персоной; они убедились, что все, что говорилось о нем, – ложно… Жители Верхнего Египта изгнали мамелюков ради своей безопасности и безопасности своих семей и своих детей, потому что наказание злых влечет за собой погибель добрых их соседей… Мы уведомляем вас, что Джеззар-паша, прозванный так за великие свои жестокости, ибо не делал никакого различия между своими жертвами, собрал множество злодеев, коих обнадежил обещаниями грабежа и насилий, и хочет прийти сюда, чтобы овладеть Каиром и провинциями Египта… Главнокомандующий Бонапарт выступил в поход и разбил солдат Джеззара; он взял форт Аль-Ариш и все бывшие в нем запасы… Он пошел затем на Газу, разбил все войска Джеззара, которые там находились, и они обратились перед ним в бегство, как птицы и мыши бегут от кошки… Прибыв в Рамлу, он снова захватил запасы Джеззара и две тысячи прекрасных бурдюков, которые были приготовлены там для похода в Египет, да предохранит нас от него Господь. Затем он отправился к Яффе и три дня осаждал ее; и так как заблудшие жители не пожелали подчиниться и признать его, отвергли его покровительство, он в гневе своем и по воле направляющей его силы предал их грабежу и смерти; около пяти тысяч погибло; он сравнял с землей их валы и дал разграбить все, что находилось за оградой. Это дело рук Божьих, ибо Бог велит вещам быть и они суть. Он пощадил египтян, почтил их, накормил и одел. В Яффе находилось около 5 000 человек войск Джеззара, он их уничтожил всех, лишь очень немногие спаслись бегством. Из Яффы он двинулся к горе Набуллус, в место, именуемое Кайюн, и сжег на горе пять деревень. Случилось то, что было записано в книге судеб; господин Вселенной всегда действует одинаково справедливо. Потом он разрушил стены Акры, не оставив камня на камне, и превратил их в кучу обломков, так что люди спрашивают, стоял ли когда город на этом месте… Таков конец построек, возведенных тиранами. Затем он вернулся в Египет по двум причинам: во-первых, чтобы сдержать обещание, данное египтянам, – возвратиться к ним через 4 месяца, а обещания суть для него священные обязательства; во-вторых, потому, что, как он узнал, некоторые злодеи из числа мамелюков и арабов в его отсутствие сеяли смуту, подстрекали к волнениям… Прибытие его рассеяло все эти слухи, все, к чему он всегда стремился, – это уничтожение злых, а мечта его состоит в том, чтобы делать добро добрым… Вернитесь же к Богу, творения Божьи; подчинитесь велениям его – земля принадлежит ему; следуйте его воле и знайте, что он обладает могуществом и передает его кому захочет: это то, во что он приказал вам верить… Когда главнокомандующий прибыл в Каир, он дал знать Дивану, что любит мусульман и обожает пророка… что он обучается Корану, который всякий день читает со вниманием… Мы знаем, что он намерен воздвигнуть мечеть, которая не будет иметь равных во всем мире, и принять религию Магомета».